Эдгар По

(Рейтинг +1)

 Loading ...

С сотворения мира было два Иеремии. Один написал иеремиаду против
ростовщичества и звался Иеремия Бентам. Он пользовался особым признанием
мистера Джона Нийла и был, в узком смысле, великий человек. Другой дал имя
самой важной из точных наук и был великим человеком в широком смысле слова —
я бы сказал даже, величайшим.
Понятие «надувательство», — вернее, отвлеченная идея, заключенная в
глаголе «надувать», — знакомо каждому. Но самый акт, надувательство как
единичное действие, с трудом поддается определению. Впрочем, некоторой
ясности в этом вопросе можно достичь, если дать определение не
надувательству как таковому, но человеку как животному, которое надувает.
Напади в свое время на эту мысль Платон, и ему не пришлось бы проглатывать
оскорблений из-за ощипанной курицы.
Ему был задан очень остроумный вопрос: «Не будет ли ощипанная курица,
безусловно являющаяся «двуногим существом без перьев», согласно его же
собственному определению, человеком?» Мне таких каверзных вопросов не
зададут. Человек — это животное, которое надувает; кроме человека, ни одного
животного, которое надувает, не существует. И с этим даже целый курятник
ощипанных кур ничего не сможет сделать. То, что составляет существо, основу,
принцип надувательства, свойственно классу живых тварей, характеризующемуся
ношением сюртуков и панталон. Ворона ворует, лиса плутует; хорек хитрит —
человек надувает. Надувать — таков его жребий. «Человек рожден, чтоб
плакать», — сказал поэт. Но это не так; он рожден, чтобы надувать. Такова
цель его жизни — его жизненная задача — его предназначение. Потому про
человека, совершившего надувательство, говорят, что он уже «отпетый».
Надувательство, если рассмотреть его в правильном свете, есть понятие
сложное, его составными частями являются: малый размах, корысть, упорство,
выдумка, отвага, невозмутимость, оригинальность, нахальство и оскал.
Малый размах. — Надуватель работает с небольшим размахом. Его операции
— операции мелкого масштаба, розничные, за наличный расчет или за чеки на
предъявителя. Соблазнись он на крупные спекуляции, и он сразу же утратит
свои характерные особенности, это уже будет не надуватель, а так называемый
«финансист», каковой термин передает все аспекты понятия «надувательства»,
за исключением его масштаба. Таким образом, надуватель может быть рассмотрен
как банкир in petto [В миниатюре, в уменьшенном виде (лат.).] а «финансовая
операция» — как надувательство в Бробдингнеге. Они соотносятся одно с
другим, как Гомер с «Флакком» — как мастодонт с мышью — как хвост кометы с
хвостиком поросенка.
Корысть. — Надувателем руководит корысть. Оп не станет надувать просто
ради того, чтобы надуть. Он считает это недостойным. У него есть объект
деятельности — свой карман. И ваш тоже. И он всегда выбирает наиболее
благоприятный момент. Его занимает Номер Первый. А вы — Номер Второй и
должны сами о себе позаботиться.
Упорство. — Надуватель упорен. Он не отчаивается из-за пустяков. Его не
так-то просто сбить с избранного пути. Даже если все банки лопнут, ему мало
дела. Он упорно добивается своей цели, и
Ut cam’s a corio nunquam absterrebitnr uncto
[Ты не отгонишь ее, как пса от засаленной шкуры (лат.).] —
так и он не выпускает свою добычу.
Выдумка. — Надуватель горазд на выдумки. Он обладает большой
изобретательностью. Способен на хитрейшие замыслы. Умеет войти в доверие и
выйти из любого положения. Если он не Александр Македонский, значит, он —
Диоген. Не будь он надувателем, он мастерил бы патентованные крысоловки или
ловил на удочку форель.
Отвага. — Надуватель отважен. Он — храбрый человек. Он ведет войну на
вражеской территории. Нападает и побеждает. Тайные убийцы со своими
кинжалами его бы не испугали. Чуть побольше рассудительности, и неплохой
надуватель подучился бы из Дика Терпина; чуть поменьше болтовни — из Дэниела
О’Коннелла, а лишний фунт-другой мозгов — из Карла Двенадцатого.
Невозмутимость. — Надуватель невозмутим. Никогда не нервничает. У него
вообще нет нервов и отродясь не было. Не поддается суете. Его никто не
выведет из себя — даже если выведет за дверь. Он абсолютно хладнокровен и
спокоен — «как светлая улыбка леди Бэри». Он держится свободно, как старая
перчатка на руке или как девы древних Байи.
Оригинальность. — Надуватель оригинален, иначе ему совесть не
позволяет. Мысли у него — собственные. Чужих ему не надо. Устаревшие приемы
он презирает. Я уверен, что он вернет вам кошелек, если только убедится, что
прикарманил его с помощью неоригинального надувательства.
Нахальство. — Надуватель нахален. Он ходит вразвалку. Ставит руки в
боки. Держит кулаки в карманах. Ухмыляется вам в лицо. Наступает вам на
мозоли. Он ест ваш обед, пьет ваше вино, занимает у вас деньги, оставляет
вас с носом, пинает вашу собачку и целует вашу жену.
Оскал. — Настоящий надуватель венчает все эти свойства оскалом. Но
никто, кроме него самого, этого не видит. Он скалит зубы, когда закончен
день трудов — когда дело сделано — поздно вечером у себя в каморке и
исключительно для собственного удовольствия. Он приходит домой. Запирает
дверь. Раздевается. Задувает свечу. Ложится в постель. Опускает голову на
подушку. И по завершении всего этого надуватель широко скалит зубы. Это не
гипотеза, а нечто само собой разумеющееся. Я рассуждаю a priori [Исходя из
общих соображений (лат.)] ибо надувательство без оскала — не надувательство.
Происхождение надувательства относится к эпохе детства человечества.
Первым надувателем, я думаю, можно считать Адама. Во всяком случае, эта
наука прослеживается в веках вплоть до самой глубокой древности. Однако
современные люди довели ее до совершенства, о каком и мечтать не могли паши
толстолобые праотцы. И потому, не отвлекаясь для пересказа «преданий
старины», удовлетворюсь кратким обзором примеров из наших дней.
Отличным надувательством можно считать такое. Хозяйка дома,
вознамерившись купить, скажем, диван, ходит из одного мебельного магазина в
другой. Наконец, в десятом рекламируют как раз то, что ей надо. У дверей к
ней обращается некий весьма вежливый и речистый индивидуум и с поклоном
приглашает войти. Диван, как она и думала, вполне отвечает ее требованиям, а
осведомившись о цене, она с удивлением и радостью слышит сумму, процентов на
двадцать ниже ее ожиданий. Она спешит произвести покупку, просит чек,
платит, получает квитанцию, оставляет адрес с просьбой доставить диван как
можно скорее и удаляется, провожаемая до самого порога любезно кланяющимся
приказчиком. Наступает вечер — дивана нет. Проходит следующий день — все то
же. Слугу посылают навести справки о причинах задержки. Никакой диван продан
не был, и денег никто не получал — кроме надувателя, прикинувшегося для
этого случая приказчиком.
У нас в мебельных магазинах обычно никто не сидит, благодаря чему и
возникает возможность для подобного жульничества. Люди входят, разглядывают
мебель и удаляются, и никто их не видит и не слышит. Захоти ты сделать
покупку или осведомиться о цене, тут же висит звонок, и находят, что этого
вполне достаточно.
Почтенным надувательством считается такое. В лавку входит хорошо одетый
человек и делает покупки на сумму в один доллар; обнаруживает,
раздосадованный, что оставил бумажник в кармане другого сюртука, и говорит
приказчику так:
— Мой дорогой сэр, бог с ним со всем. Сделайте мне одолжение, отошлите
весь пакет ко мне домой, хорошо?.. Хотя постойте, кажется, у меня и там нет
мелочи меньше пятидолларовой банкноты. Ну, да вы можете отослать и четыре
доллара сдачи вместе с покупкой.
— Очень хорошо, сэр, — отвечает приказчик, сразу же проникнувшись
уважением к возвышенному образу мыслей своего покупателя. «Я знаю
молодчиков, — говорит он себе, — которые бы просто положили товар под мышку
и пошли вон, посулившись зайти на обратном пути и принести доллар».
И он посылает мальчика с пакетом и сдачей. По дороге ему — совершенно
случайно — встречается давешний господин и восклицает:
— А, это мои покупки, как я вижу! Я думал, они уже давно у меня дома.
Ну, ну, беги. Моя жена, миссис Троттер, даст тебе пять долларов — я ей
оставил указания на этот счет. А сдачу можешь отдать прямо мне, серебро мне
как раз кстати: я должен зайти на почту. Прекрасно! Один, два… это не
фальшивый четвертак?.. три, четыре — все верно! Скажешь миссис Троттер, что
повстречался со мною, да смотри не замешкайся по дороге.
Мальчишка не мешкает по дороге — и однако очень долго не возвращается в
лавку, потому что дамы по имени миссис Троттер ему отыскать не удалось.
Впрочем, он утешает себя сознанием, что но такой уж он дурак, чтобы оставить
товар без денег, возвращается в лавку с самодовольным видом и испытывает
обиду и возмущение, когда хозяин спрашивает его, а где же сдача.
Очень простое надувательство вот какое. К капитану судна, готового
отвалить от пристани, является официального вида господин и вручает на
редкость умеренный счет портовых пошлин. Радешенек отделаться по дешевке,
капитан, задуренный тысячей неотложных забот, спешит расплатиться. Минут
через пятнадцать ему вручается другой, уже не столь умеренный, счет лицом,
которое сразу же со всей очевидностью доказывает, что первый сборщик пошлин
— надуватель и ранее произведенный сбор — надувательство.

• Tweet

Страницы: 1 2 3